«Он сказал: "Господи! Раскрой для меня мою грудь! Облегчи мою миссию! Развяжи узел на моем языке, чтобы они могли понять мою речь» (Коран, 20: 25-28) 

«У ВАС НЕТ», «ЭТОМУ МОЖНО ВОЗРАЗИТЬ», «даете нам контекст всех этих высказываний. Вы только процитировали короткие отрывки из Священных Писаний. Вы намеренно опускаете ключевые части евангельского послания для того, чтобы ввести в заблуждение людей».

Это еще одна распространенная реакция христиан на высказывания, которые я здесь озвучил.

На самом деле, это может быть наиболее распространенным основанием для отвержения подхода, описанного в этой книге. Аргумент, что один Евангельский стих просто не будет полным без остальных, или по сравнению с другим евангельским стихом.

Для нас чрезвычайно важно понять то, что этот аргумент является результатом глубоко испорченного понимания пути написания Евангелий.

...

Лучшие (немусульманские!) библейские ученые в мире сейчас согласны: Евангелие было до истории Иисуса.

Лучшие (немусульманские!) библейские ученые в мире сейчас согласны, что отдельные высказывания Евангелия, которые я здесь цитирую, должны изучаться, и интерпретироваться отдельно.

Оригинальные слова Иисуса не были "понятны" через другие стихи, как мы, возможно, учили. И они, конечно, не становятся «понятными» в более поздних трудах апостола Павла.

...

Вам не нужно верить мне на слово, чтобы решить эту чрезвычайно важную проблему для себя.

Мы говорим об основных находках современных исследований Нового Завета. Мы говорим о находках, которые вполне понятны для тех, кто готов воспользоваться изучениями ... и не только к последним исследованиям, но и к исследованиям шести- или семилетней давности. Сейчас мы говорим не о том, согласен ли ислам с христианством, а об объективных фактах современного анализа текста Евангелий.

Вот доказательство.

• «Это один из вопросов, недавно раскритикованных, что характерный метод евангельской компиляции был просто бесхитростным словосочетанием первоначально самостоятельных единиц, и что чем больше усилий к этому приложено, тем дальше это от оригинальной Традиции». – «Новое Евангелие, Г. Додд, Бюллетень Библиотеки Джона Риленда (1936), перепечатано в новозаветных исследованиях, (Скрибнерс, Нью-Йорк, 1956), стр. 12-52.

Чем более понятно повествование – тем дальше оно отдаляется от Евангелия в его оригинальной традиции, от «первоначально независимых» единиц. Чем хитрее повествование, тем менее достоверным оно, вероятно, будет.

Так что, если кто-то настаивает на том, что мы должны «интерпретировать» (например) «описание условий спасения в Евангелии от Матфея 5: 25-26, сначала напомнив себе, что такой стих не может быть «понят правильно», без изучения каких-либо других Евангельских стихов или историй ...

... то такой человек - с точки зрения современной науки - просто ошибается.

На самом деле, мы должны начать с вопроса, что означает этот отрывок, когда рассматривается как единое целое. Мы не можем предположить, что он был изначально составлен в рамках какого-то большего целого повествования. Этого не было.

...

Чтобы открыть этот пункт общественности, его следует рассматривать, в кругах «плохих христиан».

Тем не менее, разве "хорошее христианство" игнорирует кропотливое библейское изучение прошлого века? Наверняка никто не становится «лучшим» христианином послушно закрывая глаза на факты по приказу.

Теперь мы знаем, что приближаемся к историческому Иисусу, когда оцениваем древние евангельские изречения самостоятельно, без угождения непрерывному повествованию ... потому что так они были первоначально собраны. Вместо того, чтобы делать вид, что этого важного факта не существует, мы должны использовать этот факт, чтобы получить более глубокое понимание исходного сообщения Евангелия.

...

Самые первые Евангелия были сборниками высказываний Иисуса, является ли это популярным или нет, хочет ли наш священник или пастор признавать это перед собранием или нет, удобен ли этот факт для наших близких или нет, это так. Это не рассказы.

Эти ранние Евангелия в значительной степени избегали повествования. Они просто сообщали то, что говорил Иисус во время своего служения. Ранние верующие помнили отдельные изречения или короткие беседы с Иисусом, делились ими друг с другом, и запоминали их. Эта устная традиция, в конце концов, стала письменной.

Как думающие христиане, мы должны быть заинтересованными в том, что Иисус говорил на самом деле. Я надеюсь, что вы согласитесь, что если кто-то утверждает, что является христианином, но не заинтересован в том, что сказал Иисус, что это очень странная разновидность христианства!

И поэтому мы должны быть заинтересованы в определении того, какие высказывания на самом деле присутствовали в этих ранних Евангелиях.

...

Создание более поздних Евангелий, в том числе от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, не было «с нуля» и не писалось от спонтанного "вдохновения" Бога. Скорее, эти традиционные Евангелия создались благодаря тщательному сближению и усилению различных существующих традиций. Отдельные высказывания были собраны в дискурсах, и, в конце концов, окружены повествовательным материалом – историей.

Это означает, что, когда мы рассматриваем подлинность различных высказываний Евангелия в «Q», наименьшая возможная единица текста часто является наиболее важной. «Объяснение» или «история» - это материал, который может окружать маленькую единицу текста, появляясь в традиционных Евангелиях, которые мы имеем сегодня, и является, по определению, несколько подозрительным. Почему? Потому что весь повествовательный материал в Евангелиях, по определению, более позднего происхождения, чем краткие изречения, которые были заучены и передавались устно среди первых верующих.

...

Даже если это трудно сделать, мы должны научиться смотреть сквозь "истории" Евангелий, и сосредотачиваться на отдельных высказываниях, если мы хотим понять реальную миссию Иисуса.

Мы, однако, были научены религиозной властью принимать повествовательный материал, который окружает Евангелие, как неоспоримую истину, или даже как историческую реальность. Если определенный отрывок говорит, что Иисус сказал что-то для того, чтобы объяснить то и это, значит (как мы учили) это должно было быть так. Но если Бог дал нам Евангелие, так, как сделал это, то Он также дал нам разум, и мы должны понимать, как само собой разумеющееся, что Он хочет, чтобы мы использовали их обоих.

...

После того, как мы посмотрим сквозь повествования, мы можем сосредоточиться непосредственно на том, что осталось от заученных версий ранних отдельных высказываний Иисуса. Отказ делать это – не признак веры, а скорее признак покорности, а они не идентичны.

К счастью, самые ранние версии этих высказываний, по всей видимости, были сохранены для нас в «Q» . Как точно они были сохранены, мы никогда не узнаем. Но они есть. И они более ранние, чем то, что их окружает.

Вот почему в этой книге я цитировал лишь короткие евангельские отрывки, и избегал перекрестных ссылок из других мест Евангелия.

...

Сейчас я часто слышу следующее: "То, что вы говорите об изучении и текстовом развитии Евангелий кажется интересным. Но, все-таки, я не могу отделаться от ощущения, что тексты были смешаны».

И это правда. Они и правда, кажутся смешанными. Но это дело рук не современных ученых.

Чтобы объяснить, что я имею в виду, я должен подать некоторую справочную информацию ... и заранее принести Вам  свои извинения. Я был достаточно удачлив, чтобы иметь возможность достаточно детально изучить мировые религии. Некоторые исторические закономерности в развитии религиозной культуры невозможно игнорировать, и я собираюсь поделиться некоторыми из них с вами сейчас, но я хочу сказать, что в мои намерения не входит очернить чью-либо веру или разрушить любую концепцию понимания Бога человеком. Мое намерение состоит только в том, чтобы привлечь внимание к простым фактам истории, к фактам, которые могут быть подтверждены путем проверки в любой хорошей энциклопедии или учебнике по сравнительному религиоведению. Если мы изучим эти факты, то сможем прийти к некоторым выводам о том, как состоялось реальное смешивание послания Иисуса.

Подумайте вот о чем ...

• Многие движения за веру до христианства выдвигали идею того, что чьи-то страдания и смерть делают возможным спасение.
• Задолго до Иисуса, бог Аттис, во Фригии (современная Турция) был расценено как Единородный Сын Божий и Спаситель человечества. 24 марта каждого года, он якобы умирал от потери крови у корней сосны. Его кровь будто зарождала новую жизнь на земле. Каждую весну, поклоняющиеся праздновали его триумфальное воскрешение из мертвых.
• Задолго до Иисуса, бог Абонис из Сирии считался умирающим для искупления всего человечества. Каждую весну, поклоняющиеся праздновали его триумфальное воскрешение из мертвых.
• Задолго до Иисуса, последователи египетского бога Осириса отмечали каждой весной его триумфальное воскрешение из мертвых. Они также праздновали его день рождения – 29 декабря.
• Задолго до Иисуса, греческий полубог Дионисий считался сыном Зевса. Его последователи праздновали его триумфальное воскрешение из мертвых в день весеннего равноденствия. Его римское воплощение, Вакх, имел схожую дату рождения: 25 декабря.
• Задолго до Иисуса, последователи Митры, персидского бога Солнца, отмечали его день рождения 25 декабря. Их религиозные ритуалы включали евхаристический ужин, во время которого верующие причащались к божественной природе Митры с помощью святой трапезы хлеба и вина.

Льюис дает (понятно) краткие ссылки на эти традиции в Простом христианстве. Он делает это в рамках широкого исторического обзора религиозного опыта человека. Вместо того, чтобы предложить своим читателям специфику этих религиозных систем –специфику, которой я только что поделился с вами - Льюис говорит нам, что эти движения были предшественниками христианской веры: черновиками, если хотите, попытками человечества приблизится к (пока еще не родившемуся) Иисусу Христу.

Это либо высшая интеллектуальная лень или сознательный обман. А Льюиса не был ленивым умом.

Итак, давайте признаем факты. Языческие ритуалы сыграли важную роль не только в развитии Евангелий, но и в более поздних богословских доктринах, ритуалах, и чувствах христианской церкви. Эти влияния предали исходное сообщение Иисуса.

Влияния этих языческих групп, к счастью, кажется, полностью отсутствует в изначальных отрывках Евангелия, которые мы находим в «Q». И именно поэтому я уделяю им такое пристальное внимание, и считаю, что в строго монотеистической картине поклонения они лишние.

...

Мы рассмотрели «контекст», поставляемый религиозной историей людей до Иисуса. Религиозная история после Иисуса, однако, столь же показательна. Это тоже является источником «контекста». Особое значение имеет следующий факт:

Учение о Троице было официально навязано христианству в течение трех столетий после рождения Иисуса, по приказу римского императора Константина.

На Никейском Соборе в 325 году появился первое официальное одобрение доктрины, что Бог «триедин» в природе. Это шаг, который проложил путь для безжалостного преследования людей, отвергающих это учение. Совет был созван императором, а не каким-либо религиозным деятелем христианской общины, и это проливает некий свет на политическую важность этого события.

Константин не изобрел Троицу, но у него были отчетливые земные причины защищать формулировку триединства. Как один ресурс подает:

«Такое, как сегодня, учение (о Троице), разработано на протяжении веков и в результате многих противоречий ... Эти противоречия были в большинстве случаев вынесены на Вселенских Соборах, чьи верования подтверждают учение о Троице. Константин Великий, (который созвал) первый совет в 325 году нашей эры, возможно, имел политические мотивы для решения вопроса, а не религиозные соображения».

[Источник: Википедия ( www.wikipedia.org )

Те группы, которые осмелились не согласиться с формулировкой императора, были названы еретиками и, в конце концов, сосланы или уничтожены.

...

Что это за человек был этот Константин, этот правитель, который сыграл такую ​​роковую роль в глобальном развитии христианства? Боюсь, его образ, представленный в истории, не особо лестный ... если мы готовы выйти за рамки осторожных эвфемизмов его традиционных биографов.

Константин был тираном, поддерживавшим геноцид и применявшим насилие в больших и малых масштабах, чтобы преследовать свои (иногда загадочные) цели. Он убил своего сына и жену по неизвестным доселе причинам; он зарезал буквально тысячи политических противников; он был известен как восторженный огнепоклонник. И он был обращен в христианство только на смертном одре. И все же, независимо от того, насколько глубокой была его личная приверженность к вере, этот безжалостный, прагматичный, и, возможно, социопатический глава государства был, после самого Христа и апостола Павла, вероятно, самым влиятельным человеком в истории веры.

Этот факт достоин пристального рассмотрения каждого последователя Иисуса.

Дело может быть, на самом деле, в том, что Константин превосходит во влиянии  Иисуса и Павла. Никейская формулировка Троицы, которая направляла все христианское богословие в определенном направлении на протяжении последних семнадцати столетий, принадлежит Константину. Многие люди сегодня действуют так, будто эта историческая реальность была природным результатом развития миссии Иисуса. Но это не так.

Тот, кто утверждает, что само Евангелие поддерживает Константина, должен сперва ответить на один неловкий вопрос: Как нам объяснить тот факт, что никто не проповедовал Никейскую формулировку до Константина?

Ни один ответственный историк христианства не оспорит сильные и устойчивые изменения в христианском богословии, которое состоялось после Иисуса.

Эти изменения не возникли из воздуха. Скорее, они случились после совета Константина. Они несли различные политические выгоды для режима Императора. И с ними современный, вдумчивый христианин просто не может смириться, не принимая по крайней мере, возможность отступничества, то есть, формального предательства богословия, которому следовал Сам Иисус, теологии общего представления Одного Бога-Творца.

Примечательно то, что так много оригинального богословия по-прежнему проявляется в самых ранних евангельских стихах. Посмотрите на учение, которое мы находим в «Q» ... и спросите себя, насколько близки они с «контекстом» Константина.

В «Q», Иисус предупреждает нас бояться только суда единого Бога:

«Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну: ей, говорю вам, того бойтесь». (Луки 12: 4-5)

Это совпадает с исламским принципом, известным как богобоязненность. Сравните:

«Ему принадлежит то, что на небесах и на земле. Его наказание жестоки. Неужели вы станете бояться кого-либо помимо Аллаха?» (Коран, 16:52)

В «Q», Иисус предупреждает человечество, что земные преимущества и радости не должны быть целью нашей жизни:

«Напротив, горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете». (Луки, 6: 24-5)

Это идентично предупреждениям ислама о том, что мы не должны входить в заблуждение за соблазнами Дуней, или земной жизни. Сравните:

«Страсть к приумножению увлекает вас пока вы не посетите могилы. Но нет! Скоро вы узнаете! Еще раз нет! Скоро вы узнаете! О нет! Если бы вы только обладали знанием с полной убежденностью! Вы непременно увидите Ад. Вы увидите его своими глазами доподлинно. В тот день вы будете спрошены о благах». (Коран, 102: 1-8)

Возможно так же, как и откровение, «Q» вообще не говорит о распятии, или о жертвенном характере миссии Иисуса ... интригующее упущение. Рассмотрите следующие леденящие душу слова:

«Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Матфея, 8: 11-12)

...

Существует контекст ... и есть предательство. Каждый из нас должен решить для себя, что есть что.

Те из нас, кто не желает принимать языческие пережитки Константина в качестве постоянного основания нашей религиозной веры может, как утверждают наши недоброжелатели, не быть «настоящим христианином».

И все же ... никто не знает. Может как раз мы ими и есть.

Чем больше я смотрел на высказывания «Q», тем более невозможным ставало для меня примирение с понятием Троицы и с тем, что казалось самым подлинным мне в Евангелиях. Я стал лицом к лицу с некоторыми очень сложными вопросами:

• Где в Евангелиях Иисус использовал слово «Триединство»?
• Если Иисус был Богом, как говорит учение о формуле Троицы, то  почему он поклонялся Богу?
• Если Иисус был Богом, как говорит учение о формуле Троицы, то кому тогда  он молился, и почему?

Чем больше я старался не обращать внимания на эти вопросы, тем больше они преследовали меня.

В ноябре 2002 я начал читать перевод Корана.

Я никогда не читал английский перевод всего текста Корана до этого. Я читал лишь сводки о Коране, написанные не мусульманами.

(и потому они вводили в заблуждение)

Словами не описать необычные эффекты, которые эта книга оказала на меня. Достаточно сказать, что тот же магнетизм тянул меня к Евангелиям в возрасте одиннадцати лет, присутствовал в новой и глубоко императивной форме. Эта книга рассказывала мне так, будто я мог говорить с Иисусом, который рассказывал мне о вопросах моего предельного интереса.

Коран предлагал авторитетное руководство и убедительные ответы на вопросы, которые я годами искал в Евангелии.

Коран привлек меня к своему посланию, потому что четко и ясно подтвердил высказывания Иисуса, которые, я чувствовал сердцем, должны были быть подлинными. Я знал, что что-то было изменено в Евангелиях.

Я также знал, что что-то было оставлено без изменений в тексте Корана.