ЧАСТЬ 1

Немаловажно, что во всей христианской церкви (всех трех основных направлений) является правилом цитировать евангельские высказывания Иисуса и собственные мысли апостолов, включая Павла, не бывшего учеником Иисуса и никогда не видевшего его, - наравне, т.е. делать из них равнозначные обязательные для всех верующих выводы относительно учения и практики церкви. Это можно увидеть в любой христианской книге!

Великий русский писатель и мыслитель Лев Николаевич Толстой тонко заметил явное несоответствие ряда принципиальных положений учения и практики Иисуса (мир ему) и учения и практики апостола Павла. Евангельский Иисус всех исцеляет, милует, спасает, прощает грехи, подчеркивает важность личной свободы, говорит апостолам, что, если их проповедь не послушают, то нужно бежать из этого города, сам себя называет добрым пастырем. Тот, кого Павел в книге «Деяний апостольских» (написанных учеником Павла греком Лукой) называет Иисусом, явился ему на пути в Дамаск и навел на него порчу: ослепил, потребовав в ультимативной форме вступить в общину христиан, которую Павел преследовал, и только после этого вернул ему здоровье.

Евангельский Иисус отрицает претензии всякого штатного служителя в храме на функции посредничества между Богом и человеком, т.е. священнослужение, жречество, говоря: «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи... Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям; а сами не хотят и перстом двинуть их, любят председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: «Раввин! Раввин!». А вы не называйтесь раввинами, ибо один у вас Раввин (Учитель) - Христос» (Мф.23:1-Ю). Тем самым, Иисус отрицает необходимость штатного священства как института посредничества с Богом, призывает всех не называть никого себе ни отцами, ни священниками, свидетельствует, что посредником с Богом может быть только избранный. Самим Богом посланник - «машиах», «Христос», «помазанник», «учитель (муршид)», ибо Бог смотрит не на внешний вид и должности, а на сердце человека.

Павел же, напротив, попытался в «Послании к евреям» доказать, что сам Иисус и есть... первосвященник, «который воссел одесную престола величия на небесах и есть священнодействователь святилища в скинии истинной... Всякий первосвященник поставляется для приношения даров и жертв; а потому нужно было, чтобы и сей так же имел, что принести» (Евр. 8:1-3).

Тем самым, Павел трактует индивидуальную, только от Бога данную посланническую миссию Иисуса Христа как штатную должность первосвященника и приписывает Иисусу как раз то, против чего тот и выступал! Почти всё «Послание к евреям» посвящено доказательствам того, что жертва, принесенная Иисусом, является, во-первых, именно храмовой жертвой, а во-вторых, жертвой в храме небесном, что дает в земном храме христианским священникам («новым раввинам по чину Мелхисидека») несравнимо более высокие полномочия, чем имели традиционные раввины, отвергшие учение Павла.

Знамения, которыми Бог свидетельствовал о посланнической миссии Своего избранника Иисуса, были истолкованы Павлом как небесные священнодействия и основа штатных земных храмовых священнодействий. И я задаю себе вопрос: а чем эти священнодействия отличаются, по сути, от традиционных языческих мистерий древности с их многочисленными спасителями - богочеловеками, страдавшими за народ, умиравшими, телесно воскресавшими и причащавшими народ своей искупительной кровью?

Из практики древних религий известно, что в основу мифа кладется какое-то одно первоначальное хорошее событие, затем жрецы начинают его ритуально повторять, воспроизводить в тайнодействиях-мистериях, в надежде получить повторение первоначального результата. Например, принесли в жертву крокодилу молодого юношу, и в этот год был большой урожай, спасший народ от голодной смерти - значит, каждый год нужно приносить в жертву крокодилу юношу. Или во время сильного шторма моряки, отчаявшись, бросили жребий и швырнули за борт в жертву Посейдону одного из своих товарищей, и шторм прекратился - значит, это «жертва умилостивления Бога», и погибший товарищ своей жертвой «искупил» грехи многих, и потому в шторм всегда нужно так поступать. «Искупителем грехов многих» моряков стал и русский мифологический герой Садко, известный ныне благодаря опере.

При этом считается, что вместе с совершением ритуала на земле, боги на небе совершают симметрично небесный ритуал, который земные священники только отображают, как бы рисуют тень его. Место живого молитвенного обращения к живому Богу занимает механический или даже магический ритуал. Иисус, как и предшествующие пророки, обличает свой народ в том, что раввины, садившиеся на Моисеево седалище, подобно языческим жрецам, совершали ритуал, внешне подражая Моисею, надеясь, что благодаря самому совершению ритуала опять упадет манна небесная или последуют иные благотворения свыше. Теперь Павел предлагает также поступить с историей пророка Иисуса для установления нового, более глобального ритуала - прощения грехов людей людьми.

Но все, же главным противоречием между евангельским учением Иисуса и учением Павла является отношение к закону Бога, данному через Моисея. Вот принципиальный момент из Нагорной проповеди Иисуса Христа: Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота и ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится всё. И если кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве небесном, а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царствии небесном» (Мф. 5: 17 - 19).

А вот учение Павла: «Замужняя женщина привязана законом к живому мужу; а если умрет муж, она освобождается от закона замужества... Так и вы, братия мои, умерли для закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому, воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу... Итак, нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу. Потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти» (Рим. 7: 2,4; 8: 1,2).

«Вы показываете собою, что вы - письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но духом Бога живого, не на скрижалях каменных, но на платяных скрижалях сердца. Такую уверенность мы имеем в Боге через Христа. Не потому, чтобы мы сами способны были помыслить, что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога. Он дал нам способность быть служителями нового завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит» (2Кор. 3: 3 - 6).

Павел отменяет закон Бога, данный чрез Моисея, ссылаясь на то, что теперь верующие будут жить по некоему новому «закону духа во Христе». Если «закон духа», по Павлу, пишется не на чем-то видимом всеми, а на «платяных скрижалях сердца», каким образом человек может согласовать свои действия с другими, как будет нести ответственность перед общиной, перед всем обществом?

Тем самым, Павел ставит себя в положение пророка Божия, утверждая, что говорит не от себя, а от Бога. В этом случае он должен провозгласить себя следующим пророком за Иисусом, и к нему должны быть применены все критерии отличия истинного пророчества от ложного. И потому Павел (которого вполне реально могли осудить за лжепророчество и казнить) вещает от имени Бога не прямо, как это делают пророки, а косвенно - через авторитет другого пророка - Иисуса. Павел заявляет, что может сообщать нечто от Самого Бога не через ангела Гавриила, а как бы через Христа, которого он никогда не видел и не слышал и который не давал ему никаких полномочий, который сказал, что нарушивший даже одну заповедь закона будет малейшим в будущей жизни! Так что же будет с тем, кто весь закон отменил, да еще возлагая ответственность за это на того, кто обещал, что ни одна йота из закона не прейдет, пока не прейдут небо и земля? (Попутно заметим, что Евангелия писались по времени на несколько десятилетий позже посланий Павла, а Евангелие от Луки и «Деяния апостолов» - его учеником греком Лукой). Это очевидное противоречие между благовестием пророка Иисуса Христа, ревнителя и исполнителя закона Моисеева, и реформаторским учением Павла было замечено давно. Однако всякие сомнения на этот счет жестоко пресекались властью, заинтересованной в сохранении у подконтрольного ей духовенства исключительных полномочий вещать как бы от имени Бога, включая «отпущение грехов» еще до Судного дня Божия. Лев Толстой написал об этом:

«Под учение Христа было подставлено чуждое ему учение Павла... Все больше меня занимает мысль выделения христианства из церковного, главное, Павловского христианства... Как хорошо было бы вырвать Евангелие из Ветхого Завета и Павла. Это было бы великое дело... извлечь мудрость Христа из обоготворения... Человечество не должно больше терпеть этого невыгодного положения Евангелия, и дело нашего века состоит в том, чтобы свести все эти писания на один общий уровень происхождения» *. В 1909 году, в письме из Ясной Поляны, отвечая на вопрос о своей вере, Лев Толстой, написал:«... считайте меня добрым магометанином, и это будет правильно».

После Павла в iii - iv веках н.э. в Александрии окончательно оформилось учение об Иегове, пославшем на землю Самого Себя в человеческой плоти для беззаконного растерзания, чтобы дать Самому же Себе право прощать Своим созданиям их грехи. Это учение вытеснило собой аналогичные многочисленные мифы и культы древности, в которых царь был носителем только одного из многих богов, признаваемых только одним из многих народов империи.

Трудно сказать сегодня, какими мотивами руководствовался лично Павел, но его учение дает корпорации с&#