Я родился в небольшом городке на северо-западе Соединенных Штатов и рос в римско-католической семье. Мы беспрекословно принимали тот духовный мир, который создавала для нас церковь, но становясь старше, особенно когда поступил в католический университет и стал больше читать, моя религиозность часто оказывалась под вопросом.

Одна из причин – частые изменения в католическом богослужении и ритуалах, внесенные Вторым Ватиканским Собором в 1963 году, которые говорили прихожанам об отсутствии непоколебимых церковных стандартов. Священники твердили о гибкости и литургической актуальности, но простым верующим они казались блуждающими в темноте. Господь не менял Откровения или потребностей человеческой души, и не было новых откровений с Небес. Однако церковь ознаменовывала перемены неделя за неделей, год за годом, прибавляя, убавляя, изменяя язык с латыни на английский, в конечном итоге пропустила гитары и народную музыку. Священники не переставали объяснять, а простой народ только кивал в ответ.

Вторая причина – сложные моменты религиозного учения таких как Троица, о которой никто в мировой истории – священник или прихожанин – не мог дать разумного убедительного объяснения, и которая представлялась (по крайней мере, обычному человеку) некой группой во главе с Богом-Отцом, управляющим миром с Небес, Его сыном Иисусом, спасшим человечество на земле и Святым Духом, часто изображаемым в виде белого голубя, и играющим, по всей видимости, значительно меньшую роль.  Помню, как я пытался завести дружбу только с одним из них, чтобы он уладил мои отношения с двумя остальными, и, с этой целью, усердно и искренне молился то одному, то другому. Но оставшиеся двое продолжали упорно пребывать там же. Наконец, я решил, что Господь-Отец был среди них главным, и это стало серьезной помехой в моей католической вере, ибо ставило под вопрос божественность Иисуса. Дальнейшее размышление привело к пониманию, что человеческая и божественная сущность – это две совершенно разные вещи: человеческая – ограничена и конечна, божественная – абсолютна и бесконечна. Я не помню, чтобы когда-либо искренне верил в божественность Иисуса, в детстве или повзрослев.

Следующий момент недоверительного отношения к церкви заключался в ее торговле акциями и облигациями, названными индульгенциями. «Поступайте так и так, и ваше пребывание в Чистилище сократится» – то, против чего выступил Мартин Лютер на заре Реформации.

Я помню острую потребность в священном писании, которое могло бы стать руководством. На рождество мне подарили Библию – красивую книгу, но при попытке прочитать ее я обнаружил отсутствие последовательной цепочки событий. Ее было сложно читать, а строить жизнь в соответствии с ней – тем более. Позже я узнал, как христиане справлялись с этой проблемой. Протестанты создавали сектантское богослужение и признавали священные тексты лишь своей секты. Католики отвергали все, кроме фрагментов, упоминаемых в их богослужении. В Священном Писании не доставало чего-то, что позволило бы воспринять его как единое целое.

Более того, поступив в университет, я обнаружил, что подлинность Писания, в особенности Нового Завета вызывала серьезные сомнения, как утверждали результаты современных герменевтических исследований, проведенных христианскими учеными. На занятии по современной теологии я читал книгу Дж. Джеремиаса «Проблема исторического Иисуса» в переводе Нормана Перррина. Автор книги является одним из ведущих исследователей Нового Завета нынешнего века. Текстолог, знаток языка оригинала Библии, проведя много лет за изучением текста в итоге не мог не согласиться  с  немецким теологом Рудольфом Бультманом, что, вне всяких сомнений, мечта о составлении биографии Иисуса убита, имея в виду, что картину жизни Иисуса уже не восстановить, опираясь на Новый Завет. Если уж сами христианские эксперты утверждают такое, что могут сказать враги этой религии? Получалось, что Библия – это смесь правды и вымысла, предположений, внесенных поздними последователями Иисуса, противоречащих в том, кем на самом деле был Иисус и чему обучал. И если ученые теологи как Джеремиас могли убедить себя, что где-то под слоями поздних добавлений в Новом Завете все-таки существует исторический Иисус и его послание, то как может простой человек надеяться отыскать его или узнать, если отыщет?